Святая Матрона говорила - Приходите ко мне

О земной жизни Матроны Московской известно сравнительно немного. Год её рождения не установлен: по одним сведениям, родилась Матрона Дмитриевна Никонова в 1881 году, по другим — в 1885-м, а число известно точно — 9 ноября. Её родина — село Себино Епифанского уезда (ныне Кимовского района) Тульской губернии, это километрах в двадцати от исторически знакового для России и русской истории места Куликовской битвы.

Родителями были простые крестьяне, очень бедные, к моменту рождения дочери Матроны у них уже было трое детей. Семья жила на грани нищеты, поэтому у отчаявшихся родителей, Дмитрия и Натальи Никоновых, появилась мысль отдать ребёнка в приют, расположенный в соседнем селе Бучалки, который патронировал действительный тайный советник и камергер князь Владимир Михайлович Голицын.

Однако перед родами Наталье приснился сон: к ней прилетела дивная белая птица с человеческим лицом и закрытыми очами. Птица села ей на правое плечо и просила пощадить будущее дитя…

Никоновы решили не отдавать ребёнка в приют. Двадцать второго ноября понесли новорожденную крестить.

Дом Никоновых стоял почти рядом с церковью в честь Успения Божией Матери. Себинские старики рассказывали, что после битвы на Куликовом поле в прежнем, стоявшем на этом же месте, старинном деревянном храме отпевали многих погибших ратников Дмитрия Донского. Теперь на месте деревянного уже стоял каменный храм, построенный «иждивением и тщанием» местного помещика Ильи Муромцева (из этого рода происходила жена великого русского писателя Ивана Алексеевича Бунина — Вера Муромцева). Служил в Себине протоиерей отец Василий.

Когда крестили Матронушку, церковь ремонтировалась, или, как говорят в церковных кругах, — обновлялась, поэтому баптистерием временно служила церковная сторожка.

Темновато в сторожке, холодно. Вместе с Никоновыми явились на совершение таинства выбранные крёстные отец и мать, несколько родственников. В этот же день пришла крестить новорожденного сына крестьянская чета Выборновых. В первую очередь крестили их мальчика, названного Филиппом, затем дочку Никоновых. Чуть раздели девочку — в купель из сумрачного окошка пролился солнечный луч. А как опустил отец Василий девочку в крестильную воду в первый раз:

— Крещается раба Божия…

Церковную сторожку наполнило дивное благоухание.

Отец Василий возгласил:

— Младенец сей, нарекомый мною в честь преподобной Матроны Константинопольской, греческой подвижницы пятого века, память которой празднуем и почитаем мы двадцать второго числа месяца ноября, необыкновенный! Необыкновенный! Богом избрано это дитя и удивлять нас, простых смертных, великими богоугодными делами призвано! Матрона Константинопольская присутствовала при втором обретении главы крестителя Господня Иоанна. Она обратила к вере многих язычников, свергала идолов, изгоняла бесов и прославилась своей подвижнической жизнью по всей Византии. И эта девочка к великому служению призвана! А посему велю вам, рабы Божии Дмитрий и Наталья, дочь свою Матрону не обижать, а если что ей понадобится, а вы того ей дать не сможете, ко мне обращайтесь.

Сон Натальи оказался вещим: девочка родилась слепой.

«Слепота у Матронушки была особая», — говорится в Житии блаженной Матроны Московской. Что значит — особая?

Сохранился удивительный рассказ Зинаиды Владимировны Ждановой, в семье которой блаженная Матрона проживала длительное время в Москве:

«Матушка была совершенно неграмотная, а всё знала. В 1946 году я должна была защищать дипломный проект «Министерство военно-морского флота» (я тогда училась в архитектурном институте в Москве). Моим руководителем тогда был Емельянов; он, непонятно за что, всё время меня преследовал. За пять месяцев он ни разу не проконсультировал меня, решив «завалить» мой диплом. За две недели до защиты он объявил мне:

— Завтра придет комиссия и утвердит несостоятельность вашей работы!

Я пришла домой вся в слезах: отец в тюрьме, помочь некому, мама на моем иждивении, одна надежда была — защититься и работать.

Матушка выслушала меня и говорит:

— Ничего, ничего, защитишься. Вот вечером будем пить чай, поговорим!

Я еле-еле дождалась вечера, и вот матушка говорит:

— Поедем мы с тобой в Италию, во Флоренцию, в Рим, посмотрим творения великих мастеров...

И начала перечислять улицы, здания!

Остановилась:

— Вот палаццо Питти, вот другой дворец с арками, сделай так же, как и там — три нижних этажа здания крупной кладкой и две арки въезда.

Я была потрясена её ведением!

Утром прибежала в институт, наложила кальку на проект и коричневой тушью сделала все исправления. В десять часов прибыла комиссия. Посмотрели мой проект и говорят:

— А что, ведь проект получился, отлично выглядит — защищайтесь!»

В детстве она подходила к иконам, и, подняв лицо, словно внимательно вглядывалась в них: духовные очи блаженной видели эти лики во всей их святости и сиянии. «Странное чудо бысть неверующим и неразумным, како слепая может видети и знати не точию настоящая, но и будущая, не ведяху бо силы Божия, в немощи человечестей совершаемая».

Ещё одним подтверждением богоизбранности Матроны Никоновой специальная церковная комиссия, освидетельствовавшая перед канонизацией мощи преподобной Матроны, сочла врождённую выпуклость в форме креста на груди — вроде отпечатанного на теле святой Матроны нерукотворного нательного крестика.

С раннего возраста девочка большую часть времени проводила в местной церкви, у неё и любимое место там было. С деревенскими детьми она перестала играть лет с пяти: они обижали её, дразнили. А в храме она чувствовала себя под Божьей защитой. Таким образом, на слух она выучила на память многие службы и молитвы.

С ранних же лет она начала пророчествовать и исцелять. Сначала ей не верили даже родные: когда арестовали мужа старшей сестры Марии, Матронушка успокаивала ту:

— Не плачь, он утром вернётся!

Марья в сердцах прикрикнула:

— Да что ты можешь знать, недоросток убогий! Тебя забыли спросить!

Наутро засобиралась Марья на гумно. Матронушка снова попыталась её предупредить:

— Не ходите никуда, не успеете обмолотить, как назад позовут.

Куда там — поплелась бедная Марья, слёзы глотая, за село, на гумно. Но не успела и десяти раз цепом махнуть, как из деревни ребятишки несутся:

— Тётка Марья! Дядька Илья по дороге идёт! Тебя выкликает! Его из куземата утром выпустили!

Вот простодушный, но искренний и трогательный рассказ односельчанки А.Ф. Выборновой (её отца Филиппа как раз и крестили вместе с Матронушкой):

«Мать моя родом из села Устье, там у неё был брат. Однажды встаёт он — ни руки, ни ноги не двигаются, сделались как плети. За моей мамой в село Себино поехала его дочь. «Крёстная, поедем скорее, с отцом плохо, сделался как глупый, руки опустил, глаза не смотрят, язык едва шевелится». Тогда мать запрягла лошадь, и они с отцом поехали в Устье. Приехали к брату, а он на маму посмотрел и еле выговорил «сестра».

Собрала она брата и повезла к нам в Себино. (А дядя мой в помощь Матронушки не верил). Оставила мать его дома и побежала к Матронушке, спросить, можно ли его привезти. А Матрюша говорит: «Ну что, твой брат говорил, что я не могу помочь, а сам-то сделался как плетень!». А ведь она его не видела. Потом сказала: «Вези его ко мне, помогу». Она читала над ним молитвы, дала святой воды, и он уснул. Спал всю ночь, как убитый, и утром встал совсем здоровым. «Благодари сестру, её вера тебя исцелила», — только и сказала Матрона моему брату».

Люди приносили ей самые разные свои беды и горести. Иные даже о своих, вроде бы простых, но столь важных в жизни крестьянина делах советовались: покупать ли корову у таких-то или не стоит, начинать ли строиться, затевать сев или погодить. Кого-то обокрали, кто-то искал выход из материального тупика...

«Когда Матрона жила здесь (в Себино — Н. Л.), рязанские и из других областей шли к ней, народу много было. Мои родители у неё были, они в тяжёлые моменты к ней ходили», — свидетельствовал уроженец Себино Василий Михайлович Гуськов, 1910 года рождения, который и сам в тяжёлое время прибег к совету Матронушки, а затем всю жизнь согласовывал свои поступки и решения с нею, как и многие другие её земляки.

В отрочестве ей посчастливилось поездить по святым местам: благочестивая и добрая дочь местного помещика, Лидия Янькова, брала Матрону с собой в паломничества: в Киево-Печерскую лавру, Троице-Сергиеву лавру, в Петербург, другие города и святые места России. До нас дошло предание о встрече Матронушки со святым праведным Иоанном Кронштадтским, который по окончании службы в Андреевском соборе Кронштадта попросил народ расступиться перед подходящей к солее 14-летней Матроной и во всеуслышание сказал: «Матронушка, иди-иди ко мне. Вот идет моя смена — восьмой столп России». Так отец Иоанн провидел особое служение Матронушки. Ещё он сказал:

— Ножки береги…

Тогда девочка не поняла его слов. Позже стало ясно, что это было пророчество: в семнадцать лет Матронушка лишилась способности ходить. Сама она полагала, что будучи вынужденной спасать людей от одержания бесами, должна была заплатить за это высокую цену: кто борется, тот получает раны. Иные удивлялись: что ж она, других лечит, а себя не может вылечить?

— Так ведь и Господь наш Иисус, коли захотел бы, мог избежать мучительной казни на кресте, — объясняла Матронушка. — Он ведь был и Сын Божий, и Сын Человеческий, страдал плотью, как и мы, грешные. Иисус боялся и не хотел мучений… И даже спросил у Бога Отца на Гефсиманском молении в саду: нельзя ли мимо пронести чашу страданий сию, не пить из неё? Но иначе было никак невозможно. Вот и мне иначе нельзя, как пострадать… Я не избегала этого — такова была воля Божия.

По-прежнему сидела она у окошка с весны до глубокой зимы, а люди шли к ней за помощью. По её настоянию была написана чудотворная икона «Взыскание погибших» для местного храма, с помощью молитв и святой воды она совершила множество исцелений.

Однако вскоре ей пришлось покинуть Себино и переселиться на жительство в Москву: грянули предсказанные ею несколькими годами ранее революция и гражданская война (десятилетняя девочка падала на землю и показывала, как будут землю захватывать и делить: «Мало мне, мало!»). Её старшие братья Иван и Михаил вступили в партию большевиков. Глубоко верующая сестра подрывала их «партийный авторитет», а то, что к ней постоянным потоком шли и ехали страждущие, которых она врачевала молитвами и святой водой, грозило неприятностями.

Сначала Матронушка собиралась поселиться в одной из монашеских обителей, но знакомый священник отговорил её от этого: в среде духовенства уже ясно чувствовалась приближающаяся угроза. Да и нетронутых, не разорённых монастырей на русской земле оставалось — раз, два и обчёлся, особо и некуда было податься...

Матронушка послушалась доброго наставника, и отправилась в Москву. С этих пор она несла ещё один крест — бездомности.

Сколько их было — переездов, адресов! Сокольники, Царицыно, Загорск, Петровско-Разумовское (там Матронушка жила в соломенной сторожке!), Ульяновская улица, Подлипки, Вишняковский переулок, Никитские ворота, Пятницкая улица, Староконюшенный, Сходня…

Ей давали приют родственники и земляки, но частенько она вынуждена была ночевать у незнакомых, и даже у людей, относившихся к ней враждебно. С жилплощадью в Москве было трудно, выбирать не приходилось — кто соглашался пустить на ночлег, дать угол, к тому и приходилось идти. Почему же она так часто переезжала?

Сегодня кому-то может показаться странным, что усилия карательных органов были направлены на арест такого, казалось бы, безобидного человека — простой пожилой женщины Матроны Дмитриевны Никоновой. Однажды мне довелось даже услышать: «Кто такая уж была эта Матронушка? Ну, ходили к ней десять-двадцать разных тёток, она молилась, воду им давала. А милиция её разыскивала не за это, а потому, что она жила без прописки, вот и всё. А то прямо уж ЧК за ней гонялась! Не такая важная она была персона…».

Возможно, так думают и другие, кто не даёт себе труда вникнуть в историческую атмосферу того времени. Работая над книгой о Матроне Московской для серии ЖЗЛ, мне пришлось ознакомиться со многими соответствующими документами, отражающими эпоху, и я считаю себя вправе утверждать: Матроне Дмитриевне Никоновой угрожала реальная опасность быть арестованной, осуждённой по приговору «тройки» ЧК за антисоветскую деятельность и возможно даже расстрелянной. Опасность угрожала и тем, кто входил с нею в контакт:

— Я, бывало, прибегу к ней, вся дрожу, — рассказывала Прасковья Аносова, односельчанка Матронушки, также перебравшаяся в Москву, на работу в больничной котельной. — А она говорит: «Ну что ты дрожишь? От Бога ведь никуда не убежишь».

Молитвенной помощью, искренней горячей верой, творящей чудеса, всею своею жизнью Матронушка доказывала: Бог есть! Что, конечно, не могло нравиться воинствующим безбожникам, каковыми провозгласили себя большевики.

В 1934 году она нашла приют на Пятницкой улице, затем переехала в Сокольники, в летнюю фанерную постройку так называемую «нахаловку», где дожила до зимы и оказалась в страшных условиях:

«Я приехала в Сокольники, где матушка часто жила в маленьком фанерном домике, отданном ей на время, — вспоминала Зинаида Владимировна Жданова. — Была глубокая осень. Я вошла в домик, а в домике — густой, сырой и промозглый пар, топится железная печка-буржуйка. Я подошла к матушке, а она лежит на кровати лицом к стене, повернуться ко мне не может, волосы примёрзли к стене, еле отодрали. Я в ужасе сказала: «Матушка, да как же это? Ведь вы же знаете, что мы живем вдвоем с мамой, брат на фронте, отец в тюрьме и что с ним — неизвестно, а у нас — две комнаты в тёплом доме-особняке, сорок восемь квадратных метров, отдельный вход; почему же вы не попросились к нам?».

Матушка тяжело вздохнула и сказала:

— Бог не велел, чтобы вы потом не пожалели».

Во время проживания в Сокольниках блаженная Матрона помогла предотвратить большое горе даже в семье милиционера Рогова, пришедшего её арестовать. Она сказала ему, что в его доме вот-вот взорвётся керогаз, и потребовала, чтобы он поспешил спасти жену.

Рогов поспел вовремя: от воспламенившегося керогаза, который заправлялся керосином, жена его сильно обгорела. Милиционер прибыл почти сразу после взрыва, на той же машине, на которой приезжал арестовывать блаженную Матрону, отвез жену в больницу, и это спасло ей жизнь. Впоследствии Рогов отказался повторно идти задерживать старицу Матрону.

Однако всем наказывала непременно носить нательный крест и часто налагать на себя и окружающие предметы крестное знамение:

— Защищайтесь крестом, молитвою, святой водой, причащением частым... Перед иконами пусть горят лампады.

Она предупреждала:

— Враг подступает — надо обязательно молиться. Внезапная смерть бывает, если жить без молитвы. Чаще креститесь! Крест — такой же замок, как на двери. Силою Честнаго и Животворящаго Креста спасайтесь и защищайтесь!

Помощь, которую подавала Матрона болящим, не имела ничего общего с заговорами, ворожбой, экстрасенсорикой, магией и прочими колдовскими действиями, не только не имела ничего общего с заговорами, ворожбой, но имела принципиальную христианскую природу. История Православной Церкви знает много примеров, когда не только священнослужители или монахи-аскеты, но и жившие в миру праведники молитвой врачевали нуждающихся в помощи. Матрона читала молитву над водой, давала эту воду недугующим и они исцелялись от различных напастей. Матронушка всегда говорила:

— Мало молитву прочитать, надо на эту воду «сердцем дунуть».

И вот это «сердцем дунуть» и было главной составляющей её чудотворного дара.

Внешне жизнь её текла однообразно: днём — приём людей, ночью — молитва. Маленькая как ребёнок, с добрым светлым лицом, тихая, сидела на полупустом сундуке, в котором были собраны все её нехитрые пожитки, свесив коротенькие беспомощные ножки. Подобно древним подвижникам, она никогда не укладывалась спать по-настоящему, а дремала, лежа на боку, на кулачке. Так проходили годы.

Приходила к ней в 1937 году одна женщина несколько раз, сетовала Зинаиде Ждановой, что надо бы съездить к мужу в ссылку (он был политический заключённый), да денег нет. И вот как-то пришла она к Матроне, а та говорит:

— Ну что, поедешь мужа навестить? Ему тёплые вещи нужны.

— У меня денег нет, матушка, — ответила женщина.

— Ты собирайся, а деньги будут, — успокоила её Матронушка.

И действительно, через несколько дней какая-то незнакомка передала для Матроны сто рублей, а та отдала их жене политического заключённого. Женщина взяла деньги, благополучно съездила к мужу, а вернувшись, решила хоть чем-то отблагодарить Матронушку.

Там, куда она ездила к мужу на поселение, в глухой деревне, можно было очень дёшево купить овощи у крестьян. Москвичка и запаслась как следует. Этих-то «подарков» — луку, огурцов, морковки — набрала она полную сумку и пошла к Матроне. А у Ждановых в это время варили обед и сокрушались, что луку в доме нет и купить не на что. Матронушка успокаивала их:

— Сейчас, сейчас, минут через двадцать схожу на базар, принесу вам луку…

Решили, что она шутит, а через двадцать минут слышат — стук в дверь: пришла та женщина со своими огородными дарами…

От односельчанки Матронушки, Прасковьи Сергеевны Аносовой, мы знаем эпизод, который режиссёр П. Лунгин использовал в фильме «Остров» — бесноватую девушку, дочь генерала, излечивает полуюродивый монах, и всё происходит почти так, как это изложила Прасковья Сергеевна:

«У меня брат работал на золотых приисках. И вот как-то везли они морем золото сдавать в государственный фонд, и по дороге на них напали и стали топить. Моего брата ударили веслом по голове, золото отобрали. Брат с этого времени стал глупым, и его положили в психиатрическую лечебницу. Однажды, когда мы ехали навещать брата в психиатрической лечебнице, с нами ехал мужчина с женой — дочь из больницы выписывать.

Обратно мы опять ехали вместе. Вдруг эта девушка (ей было восемнадцать лет) начала лаять. Я и говорю её маме: «Жаль мне вас, мы мимо Царицыно едем, давай завезем дочку к Матронушке...». Отец этой девушки, генерал, сначала и слышать ничего не хотел, говорил, что всё это выдумки. Но жена его настояла, и мы поехали к Матронушке...

И вот стали девушку подводить, а она сделалась как кол, руки как палки, потом стала на Матронушку плевать, вырывалась. Матрона говорит: «Оставьте её, теперь она уже ничего не сделает». Девушку отпустили. Она упала, стала биться и кружиться по полу, её стало рвать кровью. А потом эта девушка уснула и проспала трое суток. За ней ухаживали. Когда она очнулась и увидела мать, то спросила: «Мама, где мы находимся?» Та ей отвечает: «Мы, дочка, находимся у прозорливого человека...». И всё ей рассказала, что с ней было. И с этого времени девушка совершенно исцелилась».

И война началась. Матушка просила всех приходящих к ней приносить ивовые ветки. Она их ломала на палочки одинаковой длины, очищала от коры и молилась как бы за каждого человека. Ее ближние вспоминали, что пальцы её были в ранках… Постепенно у неё этих палочек скопилось очень много, она велела освободить от своего скромного скарба сундук и складывала их туда.

В день Матронушка принимала до сорока человек: приходили люди, пытаясь что-либо узнать о своих близких, которые находились на фронте. Она говорила:

— Жив твой Фёдор, ранен только, придёт в отпуск на Казанскую!

Или:

— Не плачь, скоро постучит в окошко, вернётся, только без ноги…

Она знала, что Москва не падёт, велела передать землякам, что в Тулу немцы не войдут. Все её пророчества сбылись. Помощь её была бескорыстной, она ни с кого ничего не брала. Наоборот — отдавала и то немногое, что у неё было.

На одном из клейм большой иконы Матрона Московская изображена беседующей со Сталиным. Многие исследователи считают этот эпизод апокрифичным, однако существуют и мнения серьёзных историков, которые полагают, опираясь на множественные косвенные факты и предпосылки, что встреча блаженной Матроны и генералиссимуса вполне могла состояться в самом начале войны. Ведь не зря вождь, уже готовый в любой момент покинуть Москву, понимая, что немцы вот-вот войдут в столицу, вдруг переменил своё решение и остался.

Так позвала она когда-то племянника Ивана из Загорска в Москву. Он рассказывал:

— Сижу на работе, вдруг чувствую: надо идти к начальнику, отпрашиваться с работы и ехать в Москву. Пошёл: отпустите, я чувствую, надо срочно съездить к тёте!

В 1950 году после ареста Зинаиды Владимировны Ждановой Матронушка снова лишилась крова. Приют она нашла на подмосковной станции Сходня, на улице Курганной, дом 23, у дальних родственников Прасковьи Сергеевны и Сергея Сергеевича Курочкиных.

Сходня оказалась последним прибежищем блаженной Матроны.

Позже, предчувствуя смерть, она грустно шутила, что скоро совершит «из Сходни» «изсход»…

Совсем ослабев, она продолжала принимать недужных, отчаявшихся в горе.

И даже перед самой смертью она не могла отказать тем, кто находился в глубочайшей скорби и ждал от неё помощи. Опять рвались встретиться с нею земляки, всю жизнь получавшие от неё духовную поддержку и верный совет, жители Москвы и Московской области. Приезжали даже из Зауралья, Сибири, с Алтая…

Случались встречи самые неожиданные: родной брат Иван Никонов, тот самый, что гнал сестру когда-то из дому и упрекал за то, что в Бога верит и людям помогает, успел приехать на Сходню к Матронушке почти перед самой её кончиной: просил прощения за причинённое зло.

Сам он уже был «совсем плохой (у него диагностировали цирроз печени — Н. Л.), смертельно больной, маленький ростом, с усиками, худенький, — вспоминала Анна Дмитриевна Прохорова. — Потом приходил на кладбище, плакал. Тётя Дуня, его жена, тоже к Матронушке ходила».

2 мая 1952 года блаженная Матрона скончалась. О времени кончины ей было открыто за три дня до смерти.

Призвав протоиерея Димитрия из храма Рождества Иоанна Предтечи на Пресне, что в Малом Предтеченском переулке, блаженная Матрона исповедовалась и причастилась Святых Таин.

Очень беспокоилась: правильно ли сложила ручки для причастия...

Простая детская душа её трепетала.

Страх ли это был, волнение перед свершением великого преображения, «рождения в смерть», как говорил митрополит Филарет Московский?

Отец Димитрий спросил:

— Да неужели и вы боитесь смерти?

— Боюсь, — кротко ответила Матронушка...

Место для захоронения на Даниловском кладбище, в дар Матроне, передала хорошая женщина, близкая Матронушке, — Прасковья, которая работала в храме Ризоположения «за ящиком». Это было её собственное место, там рядом была похоронена мать Прасковьи…

По желанию самой старицы Матроны и отпевали ее в храме Ризоположения.

После праведной кончины старицы Матроны люди стали приходить к ней на могилку, как приходили к ней живой.

Ведь и сама Матронушка наказывала:

— Все, все приходите ко мне и рассказывайте, как живой, о своих скорбях, я буду вас видеть и слышать и помогать вам.

И действительно, с первых дней, все, кто приходил на могилу блаженной Матроны, получали от неё помощь.

Летели годы, но поток людей на могилу святой старицы, где всегда горела неугасимая лампада, не уменьшался.

Восьмого марта 1998 года, в столь дорогую каждому православному человеку неделю Торжества Православия, на Даниловском кладбище были обретены честные останки блаженной Матроны.

Обретение было совершено по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II.

Комиссию по вскрытию захоронения возглавил архиепископ Истринский Арсений. В перенесении останков также участвовали наместник Новоспасского монастыря епископ Орехово-Зуевский Алексий, наместник Свято-Данилова монастыря архимандрит Алексий (Поликарпов) с братией, настоятель храма во имя святителя Мартина-исповедника протоиерей Александр Абрамов.

В храме в честь сошествия Святого Духа, что на Даниловском кладбище, наместником Свято-Данилова монастыря архимандритом Алексием в сослужении собора клириков была совершена заупокойная лития.

… На кладбище в день вскрытия захоронения никого не пускали — народу собралось столько, что в праведном рвении могли быть неумышленно затоптаны и повреждены другие могилы, расположенные вокруг блаженной Матронушки.

Люди теснились, напирали, прижимаясь вплотную к ограде, над толпой стоял глухой гул…

Прямо у могилы находились только трое-четверо мужчин с лопатами, которым предстояло вскрыть захоронение, представители духовенства и ещё несколько человек из тех, кому посчастливилось присутствовать при этом волнующем событии. Среди них был православный писатель и драматург Владимир Малягин, в то время сотрудник издательства Даниловского монастыря.

— Начали копать лопатами, да скоро отбросили их, — с волнением вспоминает Владимир. — Осторожно, руками разрывали песок. Пересыпая его в пальцах, отгребали в сторонку… Люди за оградой шумели: кто молился, кто разговаривал между собой. И вдруг в какой-то момент, прямо перед тем, как обнажилась крышка гроба, какая-то невозможная тишина повисла.

Гроб с честными останками старицы Матроны был доставлен в

Свято-Данилов монастырь. Там его поместили в надвратном храме во имя преподобного Симеона Столпника. А в Покровском храме Даниловского монастыря на аналое была положена частица гроба блаженной Матроны.

Здесь в дни Великого поста служились панихиды об упокоении рабы Божией Матроны.

Тридцатого апреля 1998 года, по благословению Святейшего Патриарха Алексия II, при торжественном пении тропаря Пасхи «Христос воскресе» честные останки блаженной старицы Матроны перенесли в храм Святых отцов семи Вселенских Соборов.

Вечером братия монастыря отслужили заупокойное всенощное бдение.

Первого мая 1998 года, в пятницу второй седмицы по Пасхе, накануне сорок шестой годовщины преставления блаженной Матроны, Божественную литургию и панихиду в этом храме совершил архиепископ Истринский Арсений. В тот же день гроб с честными останками подвижницы перенесли в Свято-Покровский женский монастырь на Таганской улице.

С этого момента началось паломничество в обитель десятков и сотен тысяч верующих людей, чтущих святую память праведной старицы Матроны — Матронушки, как ласково назвал её народ.

Сюда приходили и приходят сотни писем с просьбой помолиться блаженной, некоторые из них с простодушной искренностью адресованы ей самой. По словам игуменьи Покровского монастыря матушки Феофании (Мискиной), авторы многих писем получают скорую и действенную помощь святой старицы.

Его свидетельницами не раз становились насельницы Покровского монастыря, твёрдо верящие, что блаженная Матронушка помогает им не только в восстановлении обители, но во многих других случаях жизни.

В октябре 2004 года, по Определению Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви, святая праведная блаженная Матрона Московская была причислена к лику общецерковных святых и включена в Месяцеслов Русской Православной Церкви.